Богатый человек Михаил Яковлевич/Отмечает юбилей!

Интересно, почему сейчас любого человека с «бентли» в гараже называют олигархом. Особенно любят использовать это слово девушки. Олигарх это ведь типа Березовский. Капитал, политика. Олигарх — это Ходорковский. Олигарх — это Абрамович. А Михаила Яковлевича шлюхи в бане тоже звали олигархом. И ему очень нравилось. Но олигархом он не был. И времена новых русских давно прошли. Так кто же такой Михаил Яковлевич, известный в узких кругах как Миша Нога (сорок седьмой размер ботинка, как вам?). Кто он? Ну, он богатый человек! И «бентли» с водителем, и шментли, и строительный жестокий бизнес, и хорошо исправленная жена с большими сиськами, и детки пристроены. И вот Михаил Яковлевич отмечает свой юбилей с близкими людьми! Давайте посмотрим!

Михаил Яковлевич сидел во главе длинного стола в ресторане «Портон». За спиной охранник Леха. Прямо у входа черная машина и ходит курит водитель. Прямо у входа — еще чуть-чуть и можно уже выходить прямо в ресторане. Под рукой «вертак» с кожей крокодила (Михаил Яковлевич застрелил его самостоятельно). В башке много водки. Собираются гости. Подходят, поздравляют, лебезят, ставят пакеты, подкладывают конверты, стремятся пожать ручку, на рожах улыбки, некоторые по ходу дела пытаются решить вопросы. Жена с замазанным бланшем вьется рядом с каким-то мальчиком из обслуги и Михаил Яковлевич хочет сказать Лехе, чтобы тот принял меры, но потом забывает. Еще сто грамм, запить перепелиным яичком (была у Михаила Яковлевича такая фишечка), слушать хуйню дальше. Гостей было много. Друзей тут не было. Друзья все кто где. Охранник Леха — еще более-менее. Охранник Леха уже не раз спас и все доказал. Но бухать с ним нельзя. Но поговорить можно. Но потом.

Вот подходит генеральный директор. Ой, Михаил Яковлевич, ну просто слов нет, чудо как хороши. И поздравляю. И счастия, радости желаю. И вы — наше солнышко. Михаил Яковлевич рычит себе под нос: «Какое я тебе бля солнышко». Генеральный директор прислушивается, улыбка сползает, он подкладывает конверт, уходит. Подходит бухгалтерша. Раз Михаил Яковлевич однажды ее зажал прямо в кабинете. Что-то приперло. А она и не дура вовсе. Никуда не лезет. Все понимает. Еще бы, понимает расклады. И понимает приходы. Улыбается, мол, поздравляю милый Михаил Яковлевич. Если что понадобится, то я всегда. Ну а как иначе! Михаил Яковлевич одобрительно рычит под нос. Есть тут и какие-то блядские родственники со своими проблемами. Всех не упомнишь. А родители умерли давно. Михаил Яковлевич даже пускает легкую слезу. Потом смотрит вокруг, кривит рот, заправляет еще двести. Яичко. Ладно, чего уж там.

— Так, ну садитесь уже! Хорош галдеть! Как вороны. Пришли так нормально все должно быть!

«Пидарасы». Это Михаил Яковлевич добавил вроде бы про себя, но на самом деле нет. Гости все услышали, поняли правильно и начали рассаживаться. Подбежали официанты, и прислужники, и вся эта челядь. Первый тост говорила жена. Михаил Яковлевич слушал вполуха. Что-то там бла-бла-бла, любовь, уважение, вместе куда-то пойдем ну и другое неинтересное. Встать Михаил Яковлевич не мог, поэтому просто протягивал бокал. Все, конечно, подбегали чокнуться, улыбнуться и сказать свое бла-бла-бла. Потом все пили. Михаил Яковлевич с тревогой смотрел на фужеры и шампанское, что исчезало в глотках — заволновался!

— Так, я не пойму, а что это конину никто не хавает!?!

Гости встревоженно смотрели друг на друга. Смотрели на стол. Изучали закуски. Конины не находили. Стало тихо.

— Я спрашиваю, какого хуя вы за меня пьете эту муру!? Почему конину за меня не жрете? Не уважаете?

Пара мужчин на разных сторонах стола понимающе кивнули и показали официантам на бутылки коньяка.

— Всем налить по полному фужеру! По штрафной! И чтобы выпить махом, махом я сказал!

Михаил Яковлевич еле ворочал языком, но все знали, состояние его обманчиво. Пить он мог днями. Позавидуешь. Специфика работы. И все видел. И за всеми смотрел. Поэтому официанты налили всем по фужеру конька. Некоторые женщины пытались возмущаться, но мужья им быстро заткнули рот.

— И мне тоже налейте.

Налили и Михаилу Яковлевичу.

— Теперь до дна!

Надо же выдыхать, надо же уметь, это же коньяк а не кола. Умели не все. Да и привычки были не у всех. Кто-то, хекая и ахая, ставил пустой фужер на стол. Кто-то бросился тут же в туалет. Бухгалтерша не смогла ничего сделать и ее вырвало прямо на стол — как вы знаете, когда рядом кто-то блюет, начинается цепная реакция. Даже у людей с железной выдержкой. За бухгалтершой секретарша, за ней молодой менеджер. Михаил Яковлевич очень смеялся и хлопал в ладоши. Привыкшая обслуга отводила глаза и уже начали посылать за уборщицами. Михаил Яковлевич давно так не веселился, он даже пытался записать происходящее на камеру телефона, не разобрался, начал просить Леху, потом внезапно вспомнил о том, что он Михаил Яковлевич, вспомнил, что отмечает юбилей, начал стучать кулаком по столу и орать, чтобы вакханалию пора заканчивать.

Гости потихоньку угомонились. Оркестр в углу играл что-то невразумительное. Задорный аккуратный конферансье решил разрядить обстановочку и потихоньку заговорил в микрофон:

— А сейчас, дорогие гости, наш оркестр исполнит любимую песню дорогого Михаила Яковлевича! Как нам сказали по секрету (хи-хи-хи), дорогой Михаил Яковлевич служил на флоте, видимо, именно там и началась его дорога к успеху!

Оркестр заиграл Утесова, конферансье запел.

Широкие лиманы поникшие каштаны красавица Одесса под вражеским огнем
С горячим пулеметом на вахте неустанно молоденький парнишка в бушлатике морском
И эта ночь как день вчерашний несется в крике и пальбе
Парнишке не бывает страшно а станет страшно скажет сам себе
Ты одессит Мишка…

Тут Михаил Яковлевич разлепил один красный глаз и громко, гораздо громче оркестра и конфераньсе прорычал:

— Слышь паскуда, какой я тебе Мишка, а?

Все замерло.

— Какой Мишка? Да я тебя отъебу, как отстираю, гной сраный!

К конферансье уже выдвинулся охранник Леха, но конферансье был аккуратный и ушлый, взмахнул рукой и оркестр заиграл припев снова.

Ты одессит… Михаил Яковлевич… а это значит что не страшны тебе ни горе ни беда
Ведь ты моряк… Михаил Яковлевич… моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда-а-а-!

Охранник Леха отодвинулся назад, к хозяину. Хозяин похрюкивал, довольно улыбался и пытался прихлопывать в такт. Гости подпевали. Когда веселая песня закончилась, Михаил Яковлевич еще какое-то время покачивал головой в такт, потом окинул взглядом собравшихся, пукнул и зарычал снова:

— Спасибо что пришли, дорогие! Угощайтесь! За все уплочено! Жрите, пейте, халявщики ебаные! Ха-ха-ха! Да не серчайте, я ж не со зла — всех рад вас видеть!

Гости одобрительно загудели и начали есть и пить. Хозяин снова ненадолго приснул. Разгоралось веселье. Пиликала скрипка.

P.S. Мне просто надоело дальше писать и я пойду выпью вина.

Ваш Z